歌词
Час зачатья я помню неточно.
怀上我的时辰已记不太准，
Значит, память моя однобока.
换言之，我的记忆有所缺损。
Но зачат я был ночью, порочно,
但怀我在一个放荡的夜，
И явился на свет не до срока.
降生时刻也还没有足月。
Я рождался не в муках, не в злобе,
我无忧无虑地成长着，
Девять месяцев - это не лет.
九个月——并不太长！
Первый срок отбывал я в утробе:
起初的日子我在娘胎里度过，
Ничего там хорошего нет.
那里没有什么好的可说。
Спасибо вам святители, что плюнули да дунули,
谢谢你们，僧侣们，又是吹气，又是羞辱；
Что вдруг мои родители зачать меня задумали,
我的父母突然——想起把我孕育。
В те времена укромные, теперь почти былинные,
在那个平静的岁月，现在——几乎是壮士歌的时代。
Когда срока огромные брели в этапы длинные.
当期限很长时，就在绵亘的羁押站间慢行。
Их брали в ночь зачатия, а многих даже ранее,
他们在怀孕之夜被逮捕，而不少人甚至更早就上了路；
А вот живет же братия - моя честна компания.
我的伙伴们活着，一个个正直质朴！
Ходу, думушки резвые, ходу,
行动吧，活跃的思绪！
Слово, строченьки, милые, слово!
词儿，可爱的诗句！
В первый раз получил я свободу
按第三十八条法律，
По указу от тридцать восьмого.
第一次我获得了自由。
Знать бы мне, кто так долго мурыжил -
我真想知道，谁在把人们折磨，
Отыгрался бы на подлеце,
他们可真称得上卑劣！
Но родился и жил я и выжил,
但我生下来了，活到了今天，
Дом на Первой Мещанской в конце.
家住第一缅香街的尽头。
Там за стеной, за стеночкою, за перегородочкой
在墙后，在墙板的后面，在隔墙的另一边，
Соседушка с соседушкою баловались водочкой.
那些邻居们喝着伏特加解闷。
Все жили вровень, скромно так: система коридорная,
大家过着同样的日子，生活在走廊体系里面，一样寒酸；
На тридцать восемь комнаток всего одна уборная.
三十八间房子——只有一个卫生间。
Здесь зуб на зуб не попадал, не грела телогреечка.
这里冷得牙齿打颤，电暖气不能取暖，
Здесь я доподлинно узнал, почем она, копеечка.
在这里我真正明白了，它只值一个戈比的价钱。
Не боялась сирены соседка,
我们的女邻居不怕空袭，
И привыкла к ней мать понемногу.
母亲对警报也有了些认识。
И плевал я, здоровый трехлетка,
我，一个健康的三岁孩童，
На воздушную эту тревогу.
对空袭警报嗤之以鼻。
Да не все то, что сверху от бога -
并非一切都来自上帝，尽管来自上面——
И народ зажигалки тушил.
人民扑灭了“燃烧弹”。
И, как малая фронту подмога,
我的砂子和那有窟窿的小桶，
Мой песок и дырявый кувшин.
也为前线做出了小小的贡献。
И било солнце в три ручья, сквозь дыры крыш просеяно
两三束太阳的光线，透过房顶上的窟窿眼
На Евдоким Кириллыча и Кисю Моисеевну.
照着叶甫多基姆·基里雷奇和金霞·莫伊谢耶夫娜。
Она ему: Как сыновья? - Да без вести пропавшие!
她对他说：“儿子们有消息吗？”——“没有一丝音信！”
Эх, Киська, мы одна семья, вы тоже пострадавшие.
唉，杰西卡，我们一个家，您也是受难者！
Вы тоже пострадавшие, а значит обрусевшие.-
您也是受难者，就是说，我们俄罗斯化了——
Мои - без вести павшие, твои - безвинно севшие.
我的子女没了踪迹，你的无缘无故进了局子。
Я ушел от пеленок и сосок,
我告别了襁褓和奶嘴，
Поживал - не забыт, не заброшен.
活了下来——没被遗忘、没被抛弃，
Но дразнили меня "недоносок",
人们戏弄我，说我是个“早产儿”，
Хоть и был я нормально доношен.
尽管我也是正常分娩。
Маскировку пытался срывать я,
我试图揭去伪装，
- Пленных гонят,- чего ж мы дрожим?
追撵俘虏——我们害怕什么？！
Возвращались отцы наши, братья
我们的父亲们回来了，
По домам, по своим да чужим.
回到自己和别人的家。
У тети Зины кофточка с драконами, да змеями -
吉娜婶婶有一件短衫，上面装饰着龙和蛇的图案；
То у Попова Вовчика отец пришел с трофеями.
看看波波夫·沃夫奇卡的父亲，带回来了战利品。
Трофейная Япония, трофейная Германия:
日本的战利品，德国的战利品：
Пришла страна Лимония - сплошная чемодания.
一个柠檬之国，堆满了大小包裹。
Взял у отца на станции погоны, словно цацки, я,
在车站从父亲那儿，我得到了一副肩章；
А из эвакуации толпой валили штатские.
像是得了一件宝贝，随疏散归来的人们结队。
Осмотрелись они, оклемались,
他们四下张望，追忆时光，
Похмелились, потом протрезвели.
在明白过来之前大醉了一场。
И отплакали те, кто дождались,
那些等到亲人的人们止住了哭声，
Недождавшиеся отревели.
没有等到的人们压制着悲痛。
Стал метро рыть отец Витькин с Генкой,
维奇卡和盖恩卡开始掘地铁，
Мы спросили:- зачем? - Он в ответ,
我们问为什么，他回答说：
Мол, коридоры кончаются стенкой,
“走廊尽头有道墙堵着，
А тоннели выводят на свет.
挖条地道可以通向光亮。”
Пророчество папашино не слушал Витька с корешом:
维奇卡和好友没有听到爸爸的预言，
Из коридора нашего в тюремный коридор ушел.
从我们的走廊里他踏进了监狱的门槛。
Да он всегда был спорщиком, припрешь к стене - откажется
他这个人总是喜欢争辩，被逼的走投无路也不投降......
Прошел он коридорчиком и кончил стенкой, кажется.
他走过又窄又小的走廊，大概在“群殴”中已把命丧。
Но у отцов свои умы, а что до нас касательно,
但父辈们有自己的思想，至于我们——
На жизнь засматривались мы вполне самостоятельно.
已经能独立地把生活打量。
Все - от нас до почти годовалых
我们大家，从一岁的婴儿算起，
Толковищу вели до кровянки,
玩推搡游戏直到鲜血淋漓；
А в подвалах и полуподвалах
在地下室和半地下室的
Ребятишкам хотелось под танки.
孩子们想钻到坦克底下去死。
Не досталось им даже по пуле,
他们甚至都摊不上人均一颗子弹，
В ремеслухе живи не тужи.
就像在培训学校，苦闷不可避免。
Ни дерзнуть, ни рискнуть, но рискнули -
不敢、不敢去冒险，不过还是——
Из напильников сделать ножи.
冒险将锉刀改做成了刀子。
Они воткнутся в легкие
他们刺入烟气
От никотина черные,
熏黑的肺部，
По рукоятки легкие трехцветные наборные.
轻巧的刀把上有三色的金属饰件。
Вели дела отменные сопливые острожники.
流着鼻涕的囚犯拿着东西和我们交换，
На стройке немцы пленные на хлеб меняли ножики.
工地上的德国俘虏，用刀子换取面包把肚子填。
Сперва играли в фантики в пристенок с крохоборами,
我们起初玩“包糖纸”的游戏，和吝啬鬼们玩“投币”；
И вот ушли романтики из подворотен ворами.
耽于幻想的人们像贼一样，从门下的缝隙里消失。
Было время и были подвалы,
有过住地下室的日子，
Было дело и цены снижали.
也有过降价的事实。
И текли, куда надо, каналы
渠道通向它该去的方向，
И в конце, куда надо, впадали.
最终流入它该去之地。
Дети бывших старшин да майоров
昔日尉官和校官的后代
До бедовых широт поднялись,
上浮至结冰地带；
Потому, что из всех коридоров
因为他们觉得，从那些走廊
Им казалось сподручнее вниз.
往下去更方便，没有阻碍。
专辑信息
2.Гололёд
13.Бег иноходца
23.Шторм
24.Памятник
25.Две судьбы
27.Разбойничья
36.Чужая колея
40.Горизонт
42.Парус
52.Ноль семь
57.Ещё не вечер
63.Я не люблю
67.Аисты